Художник Алексей Владимирович Капнинский родился в день 7 мая
1960 года на Арбате. Предки его были из донских казаков (Богдан Капнинский, поднимавший
Филарета на царство) и малопоместных польских шляхтичей, в 18 веке переехавших в Россию,
где они занимали невысокие должности в уездных и земских правлениях Московской губернии,
имели небольшие поместья под Серпуховым и Тулой и душ пять-восемь крепостных крестьян.
Прадед его, окончивший Московский университет, всю жизнь проработал земским врачом
Клинского уезда Московской губернии, пичкал порошками и ставил пиявок Сергею
Третьякову и Петру Ильичу Чайковскому, когда композитор жил в Клину…
Еврейский дед Алексея, в противовес русскому прадеду, был профессиональным
революционером, участвовал в восстании на крейсере "Очаков" в 1905 году,
установлении советской власти в Крыму, продразвёрстке на Северном Кавказе, тыловом
обеспечении РККА во время Великой Отечественной войны…
Детство своё юный художник провёл в Клину, в обветшалом, но уютном доме своего
прадеда с полуразвалившимися колоннами, таинственными витражными дверями (за
которыми доживали свой 19 век тётушки и кузины) и почерневшими от грусти времён
портретами предков. Воспитывала его по преимуществу бабушка, помнившая с
гимназического курса Гомера, Жуковского, Пушкина, Гоголя… напитывая любовью к
Родине, рассказами о старине, состраданием к слабым и негромким людям, прививая
правила этикета и морали своей дореволюционной молодости. Мама разучивала с сыном
стихи Маяковского, Маршака, весело распевала на прогулках по клинским холмам
задорные пионерские песни 20-х годов и шёпотом рассказывала о легендарных
родственниках, пропавших в ужасной стране Репрессии… Всё это крепко заквасилось во
внимательном рахитичном мальчике, обогатило противоречиями, а после активно мешало
угнездиться в советской жизни.
Папа катал на лодке по реке Сестре и под сенью плакучих ив доставал мокрым веслом
сказочные кувшинки; сочинял весёлые истории о простоватых гномиках, ленивых
медвежатах и отважных зайчатах - так он, классик советской мультипликации,
проговаривал ещё не написанные, но уже зарождающиеся сказки-сценарии будущих своих
мультфильмов.
Потом мальчика отвели в школу, но вместо того чтобы стараться стать нужным Родине
инженером или учителем наш Лёшенька рисовал чертей на промокашках и Леонида Ильича
мелом на доске. После очередного родительского собрания дружным решением он был
определён в изокружок к учителю Л. А.Чайковскому, что было принято как знак из
прошлого (бабушка, правда, больше хотела видеть внучка в белом халате, потрошащего
лягушек… но, увы - таких кружков не было). Галлюцинируя великое будущее своего
чада, добрый папаша классе в седьмом отвёл юного гения в самую историческую
Московскую художественную школу №1 на Кропоткинской и тем самым украл у России или
приличного врача или дотошного археолога.
В ароматные и путаные свои семнадцать лет Алексей с трудом и страхом сдал экзамены
в "настоященскую" художническую жизнь и поступил в легендарное училище "Памяти
1905 года" (и это тоже был знак от крымского дедушки-большевика).
…А в восемнадцать лет страна захотела увидеть своего сына в рядах Вооружённых
Сил, и это у неё легко получилось. В ответ на просьбы родного папеньки дать юному
Шишкину закончить образование, весёлый военком ответил: "Мы из вашего зелёного
Шишкина сделаем нового Ой-вазовского" и определил его на Балтийский флот. Три
года линейный матрос Алексей Капнинский подрывал обороноспособность Отечества, но
оно этого не замечало и как равнодушно приняло в ряды своего воинства, так же и
демобилизовало, не понеся никаких для себя утрат…
Неполучившийся у ВМФ Айвазовский продолжил обучение в "пятачке", где с
удовольствием становился посезонно то Рерихом, то Врубелем, то Ван Гогом, то ещё
Бог знает кем, открывая "…измы", направления и стили, навёрстывая упущенные на
флоте годы.
Лет пять после этого студенческого рая наш персонаж отдал украшению витрин родного
города, но соскучился и опять захотел поучиться. Теперь его уже привлекали не
такие широкие горизонты, на которых маяками величились Джотто, Леонардо, Тициан… и
Филонов с Петровым-Водкиным, а нечто более близкое и реально достижимое - обычная
отечественная книга. Московский полиграфический институт попытался дать ему всё,
что ещё мог и надеялся втиснуть в голову бородатого сорванца.
Как известно, все лучшие книги уже написаны, все лучшие иллюстрации уже
напечатаны, а все лучшие художники уже померли, поэтому-то Алексей Владимирович
решил штурмовать неизведанное родным обывателем капиталистическое болото
комиксов. Место было никем не занято, народ собрался молодой и острый, и опыт
рисования карикатур в помирающем "Крокодиле" позволял ему сочинять "истории в
картинках", тем более что привитое с детства уважение к русской культуре открыло
возможности соединения в чуждом русскому вкусу жанре традиции лубка и
древнерусской миниатюры. Это понравилось даже избалованным итальянцам,
наградившим молодого русского графика в 1990 году благосклонной папской улыбкой,
и шведам, принявшим его в викинги.
Вернувшись к своим баранам от альпийских козлов и варягов, Алексей со товарищи
придумали издательство "Комикс-студия КОМ" и стали резвиться, издавая друг друга,
пока продюсер не исчез с остатками денег, унесённый западным ветром.
Итак, наш герой за все эти вертлявые годы не научился ремонтировать дороги, ловить
бандитов, водить корабли, штурмовать высоты и глубины… и быть Родине полезным. Но
почему? Может, он ленив или туп? Может, болен или?.. Да вовсе нет, просто ему
некогда было этим заниматься: он рисовал в книжках, в журналах, в газетах - везде,
где дозволялось ему нести Радость и Красоту.
Он даже снова пошёл учиться - в Свято-Тихоновский богословский институт, надеясь
именно там обрести наконец ту Гармонию, которая очаровала его в детстве, и
отыскать утерянный во "взрослости" рай… но позорно бежал, спотыкаясь о падежи
греческого языка и скользя по мирской суете.
Вопреки стараниям отечественных политэкономов книги продолжали издаваться! Он сам
и рисовал их в московских издательствах и редактировал чужие работы (хотя вряд ли
можно назвать чужими работы сотоварищей, которые близки и по духу и по видению
мира), когда был главным художником озорного детского альманаха "Колобок и Два
Жирафа".
Однако правление Гламура и Цинизма нередко издавало запретительные эдикты на его
собственный стиль и манеру рисования… поэтому-то сыну своему он не велел и близко
подходить к мольберту и пачкаться красками - к чему преумножать печали
самопознания? - а стать хорошим ветеринарным врачом и здоровее и разумней.
Теперь А. В. Капнинский весь седой и сутулый, но ничуть не изменившийся за почти
пятьдесят лет, проведённых на этой планете, с этими беззащитными друг перед другом
людьми, и так ничего не понявший в конструкции мироздания, не сумевший напугать
Зло белым листом бумаги и стяжать Добро хоть на волоске кисточки…
только делает следующий свой шаг…
тревожно прислушивается к Безграничному…
сверяет сердце своё с Великим молчанием…
вопиет: отверзи ми, Господи, правду Твою…
Планета Земля
2009 г. по Р. Х.
