Однажды мы выдавали замуж мою старшую сестру Лину. Это случилось абсолютно неожиданно. Из другого города приезжал к нашей Линке её друг Аркаша со звонкой фамилией Дзундза. Он звонил из автомата, мол, я приехал, выходи. А к нам домой прийти - ужас! - он так стеснялся. А мама приглашала, мы же все хотели посмотреть на Линкиного Дзундзу. Мама говорила, познакомь нас, ты что - подозревала мама - ты нас стесняешься? А папа добавлял, что мы же - интеллигентная семья благодаря маме. И что он, Дзундза Аркадий, ещё будет этим гордиться. Да-да… да-да…
      И был как-то осенью дождик. И холодно. Линка простудилась. Тут вдруг звонок - Дзундза. Лина ему говорит, дождик, холодно. И с одной стороны, она хотела бы видеть Аркашу, а с другой стороны её мама держит, не пускает, потому что температура. А Дзундза растерялся - к нам зайти боится, что же делать? И Лина наша пошутила, умная - тогда уже женись. Пошутила и забыла. А Дзундза расценил это как приказ. Через неделю он неожиданно позвонил. Но не по телефону, а в нашу дверь. Линка вся в мыле - она Каролину, собаку нашу, купала - открыла, и стоял там Дундза, такой торжественный сияющий праздничный с букетом и двумя родителями - мамой и папой Дзундзами.
      Мы, конечно, были в ужасе. Мы ведь ни сном ни духом. Линка возилась с Каролиной. Я на кухне чистила клетку, где жил волнистый попугайчик Терентий, мама мыла посуду после обеда, а папа как всегда пел свою любимую песню про "я могла бы побежать за поворот, только гордость не даёт" и налаживал удочки на зимнюю рыбалку. И так мы мирно переругивались под папино пение на тему, почему всё в доме должна делать только мама - и у каждого был свой аргумент. У Линки - собака, у меня - попугай, у папы - песня.
      И вот нагрянули Дзундзы. Сначала я даже обрадовалась. Наконец-то мы увидим Линкиного избранника. Ой! Он оказался такой симпатичный, такой застенчивый, что сразу завалил большой керамический горшок в прихожей с деревом алоэ. И алоэ шлёпнулось на пол, и мокрая наша собака Каролина собрала на себя всю вывалившуюся землю из горшка. И попугай наш Терентий заорал "Подсекай!" Мы все выбежали в прихожую и толкались там, от неловкости дотаптывая бедное-бедное, похрустывающее под нашими ногами алоэ. Мама Дзундза была в красном пальто, огромная как гренадёр. А папа наоборот - мелкий и с усами. Мама Дзундза басом сказала стишок, что у нас товар, у них купец. И подмигнула, вручив маме коробку с тортом. И все остальные неловко захихикали, умилённо наклоняя головы то к правому, то к левому плечу. Гостей повели в дом. Мама Дзундза топала громко и уверенно - бух-бух! - большими, как у пожарного, ногами, папа Дзундза передвигался суетливыми перебежками - топ-топ, топ-топ - как муравей, стараясь никому не мешать и не привлекать внимания.
      И тогда я поняла, что наш Аркаша - в папу. И это мне очень понравилось.
      Через несколько минут мы все ошалели ещё больше, потому что выяснилось, что Дзундзы к нам приехали почти навсегда. Ну, то есть с ночёвкой. Положение, как всегда в нашей семье, спасла мама. Ну как она придумывает мгновенно такие слова, как она умеет всё смягчить, - недаром папа гордится, что у нашей мамы голубая кровь. А в нас с Линкой мамина интеллигентность вымерла ещё в детском саду - всегда добавляет папа. Мама привела Аркашу и Аркашиных родителей поселиться в нашу с Линой комнату, где папа за минуту до этого с Линкиного милостивого разрешения разбирал удочки и орал песню про девичью гордость. Аркаша как только вошёл, конечно, сразу зацепился за крючок и, пытаясь выбраться, закрутил на себя половину очень ценной папиной лески, заодно затянув в круговорот и своего папу Дзундзу. Так они вертелись, пыхтели, стыдливо улыбаясь, кланяясь и извиняясь, пока папа не схватил острый нож и под визг особо слабонервных - то есть меня - не разрубил узел и не выпустил Дзундз на свободу. Мама и Лина побежали на кухню готовить ужин, Аркаша вызвался им помогать, а мы с папой плотно сели в комнате с гостями, потому что надо же кому-то выяснить, в какую семью Линка замуж идёт.
      Оказалось ужасно - папа Дзундза работал дантистом, а мама Дзундза преподавала математику в школе. (Как я ненавидела зубных врачей и математику!) И если папа Дзундза молчал, то мама Дзундза разошлась, обнаружив свежего слушателя - моего папу, и убеждала, что у неё математику знают все. И потом, когда она сказала, что даже в "пьятом классе дети высчитывают семенёрку в четыренадцатой степени", я под видом "сейчас-сейчас" побежала на кухню шептать Лине про эту катастрофу, про семенёрку в четыренадцатой степени, но там было уже не до меня. Бинтовали Дзундзу младшего. Аркаша успел залезть в клетку к Терентию, нашему попугаю, и тот больно, до крови, укусил Аркашу за палец. И чего полез? Наш попугай на тот период был влюблен в колокольчик. Обычный такой рыбацкий колокольчик - наш папа ему подвесил для развлечения. А что удивительного? Я, например, читала о том, как гусь ухаживал за садовой лейкой, и сама лично была знакома с индюком, очарованным старой пуховой подушкой. Такой был изумительной красоты индюк с гордым профилем ацтека… А Терентий оказывал знаки внимания колокольчику, кормил его зерном, изюмом, пел ему песенки и любовался возлюбленной, склонив набок свою буйную головушку. Кстати, у нашего попугая была ещё одна страсть, из-за которой мы закрывали Терентия в клетке не только на задвижечку - он её легко открывал - но и на прищепку. Дело в том, что Терентий обожал сидеть в тёплом картофельном пюре. В центре тарелки. И если вдруг клетку забывали закрыть, Терентий во время нашего обеда вылетал и купался в чьём-нибудь пюре, заедая с наслаждением котлеткой и овощами.
      В тот день, когда Дзундзы приехали сватать нашу Лину, на ужин как назло готовили картофельное пюре. Естественно, в суете, бинтуя Аркашу, накрывая на стол, попутно отпихивая вывалянную в земле всё ещё мокрую Каролину, забыли прищепить Терентия. Он возился недолго, чтобы открыть свою клетку, - как раз столько, чтобы пюре чуть-чуть остыло. И вылетел как раз тогда, когда опрокинули третью рюмочку за родителей, и чтоб был мир во всём мире, и мама разложила по тарелкам горячее - фрикадельки и картофельное пюре. Никто не заметил, как Терентий летал над столом, примериваясь. Мамы обсуждали варианты свадебного меню, Аркаша беседовал с Линой. Папа вдохновенно рассказывал папе Дзундзе, какая рыба на что клюёт. Терентия засекла только я, но поздно. Попугай со всего размаху бухнулся пузом прямо в центр тарелки папы Дзундзы. Тот, вежливо кивая моему папе, заметил непрошеного гостя и сначала пытался незаметно вилкой спихнуть попугая. Но Терентий же не муха. У него вообще наш семейный характер - он настойчив и жизнелюбив. И тогда старший Дзундза смирился и с попугаем наперегонки стал поглощать салат и фрикадельки - я заворожённо следила, кому же больше достанется. Болела за Дзундзу - он явно проигрывал. У Терентия всегда был отменный аппетит. Наконец попугай наелся и, пригревшись в остатках пюре, вздремнул под разговоры. И Дзундза-папа аккуратно доел что осталось, деликатно возя вилочкой вокруг картофельного островка, где сидел осоловевший Терентий. К тому времени его увидели уже все, но к моему удивлению, мама Дзундза, хоть и была учителем математики, искренне всплеснула ладонями и ахнула басом: "Какая прелесть!" Наша мама сидела с бледным вытянутым лицом и делала мне страшные глаза, чтоб я водворила Терентия в клетку.
      Крик ужаса мы с мамой услышали одновременно, когда разливали чай, - Лина пошла в свою комнату за детскими фотографиями. Мама глазами приказала мне бежать и выяснить. Я побежала - картина была ужасной! Каролина, наша болонка, чумазая, мокрая и счастливая, уютно спала, свернувшись на пальто мамы Дзундзы, на новом красном пальто, небрежно брошенном в кресло.
      Ой! Ой! Ой! И это было ещё не всё. Не всё. Пальто - мелочи. Что пальто… Мы с Линой тихонько унесли его к родителям в спальню, а потом ночью Лина и мама вычистили его. Пальто - ерунда.
      Страшное дело - мы забыли совсем о главном. Мы! Совсем! Забыли! Про кота!!!
      Это была моя, и только моя, вина. Я обожала свою сестру. И искренне хотела ей счастья. И ужасно боялась, что её не возьмут замуж за Аркашу из-за меня. Ведь папа сказал, что девушки - это такой товар, что надо отдавать пока его просят.
      Я прикормила уличного кота. И у него, у этого кота, появилась бессовестная привычка по ореху взбираться на окно моей спальни. Обычно вечерами или позже он бродил по подоконнику, гремел жестью, ходил туда-сюда, подвывал и бодал головой стекло. Короче, те гости, которые оставались ночевать в нашей с Линой комнате, переживали по ночам незабываемые впечатления. Если мы забывали их предупредить. Комната-то была на втором этаже. Родители очень на меня сердились. Но тем не менее папа сделал утеплённую будку, где мой кот спал вповалку со своими котятами - своих детей мой кот воспитывал всегда сам. И если они не разбегались, повзрослев, он учил их прыгать ко мне на окно, выпрашивая внимание и кусочки. И тогда на моем подоконнике начиналась страшная вакханалия. Ну как не любить моего кота - он спал, а котята лежали у него на животе, обнимая его лапами, а кошка - у моего кота была постоянная кошка - наша семья вообще отличалась постоянством - кошка бродила где-то сама по себе, и пути её были неизведанны.
      И вот, когда все уже улеглись спать, мама вдруг ахнула - кот! Мы забыли сказать им о коте. И именно в этот момент раздался грохот - кот вспрыгнул на подоконник. Мы - мама, папа, Линка и я - в пижамах столпились у двери наших гостей, прислушиваясь. Кот гремел, как каменный гость, но никаких других звуков не было, никто не кричал, никто не возмущался - наши гости то ли померли от страха, то ли были без сознания. Папа спустился вниз во двор, чтобы позвать и покормить кота. А мы в жутком настроении разошлись по комнатам. Хуже всего было мне. Из-за меня Линка могла остаться старой девой и всю жизнь вязать синие чулки.
      Утром я всё проспала. Когда я проснулась, в доме пахло ванилью, - на кухне мама Дзундза и моя мама пекли оладушки. Мама Дзундза что-то неторопливо рассказывала моей маме. Я пробралась в ванную - я оттуда всегда подслушивала - мама Дзундза рассказывала, как она познакомилась с папой Дзундзой, и как они однажды поссорились на мосту и папа Дзундза повернулся и ушёл. И тогда мама Дзундза закричала с моста во весь голос - а у неё был тот ещё голос, она закричала так, что её услышал весь город: - Не покидай меня! - трубила мама Дзундза. - Не покидай меня, Дзундза!
      И папа Дзундза остался. Навсегда.
      И так мне это понравилось, что я вышла из ванной, побежала за учебником математики и попросила маму Дзундзу объяснить мне формулы сокращённого умножения, которые я не понимала и путала. И она объяснила терпеливо и очень понятно. И потом мы снова сидели за столом, и наш папа вместе с папой Дзундзой пели песню про "побежать за поворот", душевно и тепло.
      Весной наша Линка вышла замуж и стала Дзундзой. Родители Аркаши в своём городе рассказывают, что они взяли девочку из очень хорошей интеллигентной семьи. И добавляют: они - то есть мы - очень любят животных. И это хорошо о них, то есть о нас, говорит.

 

Художник Леонид Левицкий

[в пампасы]